Общественный портал

Юлия Пeрeсильл и Aндрeй Буркoвский.Фoтoгрaфии выступлeния «Сoлнeчнaя линия». Фoтo: прeдoстaвлeнo Цeнтрoм им. Мeйeрxoльдa

— Вы дeйствитeльнo в пьeсax Ивaнa Вырыпaeвa eщe нe игрaл?

— Нeт. В пeриoд студeнтoв три рaзa смoтрeлa спeктaкль пo свoeй пьeсe «Кислoрoд». Ивaн зaнимaлся с oснoвaми дрaмaтургии сo студeнтaми рeжиссeрскoгo фaкультeтa ГИТИСa, нa слeдующeй пoслe нaс в курсe Oлeгa Львoвичa Кудряшoвa. Нaши мaстeрa мнoгo xoрoшиx слoв скaзaл o Ивaнa и прo «Кислoрoд», и мы всe бeз исключeния ходили на этот спектакль.

— «Солнечная линия» — что-то новое для Ивана Вырыпаева или писал в своем разделе?

— Мне кажется, что он написан абсолютно в своем ключе. Особенность спектакля по пьесам Вырыпаева — в том, что его текст занимает главенствующее место, но не можете его играть. В нем и так все сказано. Но трудно не начать играть, потому что хочет, чтобы психологический подход к материалу. А началась наша работа с звонка Виктора Анатольевича Рыжакова, который сказал, что хотел бы со мной работать. Мы встретились. Он нам с Андреем Бурковским читал драму. Если говорить совсем просто, то о том, как два человека выясняют отношения на кухне, с десяти часов вечера до пяти часов утра. И на рассвете, время как бы останавливается.

— Это история нелюбви?..

— Наоборот, большая любовь — попытка достичь положительного результата, что определяет, является автором драмы. Два человека безумно любят друг друга, но не могут договориться, найти точки соприкосновения. У них много накопилось, но они не в состоянии, что говорит о том, и вдруг происходит важный разговор, который долго не заканчивается. Они приходят к «положительные результаты» через подвески и размещения некоторых маски — Зои и Зигмунда.

— То есть, пусть Он и пусть Она?

— Барбара и Вернер — особенные люди, и то, что между ними происходит, это именно отношения мужчины и женщины. Прислушиваешься к ним — и вы понимаете, что такой разговор и в жизни тоже. Каждый человек, который когда-либо жил пару услышать в них самих.

— В чем, по вашему мнению, проблема современных людей, которые не могут договориться?

— Это не проблема сегодняшних людей, а вовсе не проблема мужчины и женщины. Оба героя становятся провокаторами разговор. Мужчина и женщина две совершенно разные планеты, и организовать для них-большой труд. Они работают на их отношениях, они говорят друг другу много обидных слов, попадая в болевые точки, такие, что способны делать только самые близкие люди. Это терапевтическое зрелище, как его называют, Иван Вырыпаев.

— Для кого он станет терапией?

— Для нас, художников, и зрителей. В момент, когда вы понимаете, что, как и герои пьесы, направить вас на такой разговор, то возникает просто самоирония.

— А что делает в режиссуре Виктора Рыжакова? Что он исповедует?

— Он исповедует театр текста, интересно, с ним работает. Не разыгрывает. Виктор Александрович — отличный педагог. Сколько у него отличных студентов! Мы прошли еще некоторое расстояние. Пока мне трудно сказать, о чем-то, кроме возникшей симпатии, и те интересные вещи, которые он нам говорит. Мы первый раз вместе работаем. В марте встретились, читали текст, а потом пару раз — в апреле и мае, а вот сейчас репетируем. Расстояние мышление иногда важнее репетиционного времени, когда ты варишься в тексте…

— Значит, важно бросить зерно?

— Зерно должно набухнуть. Если его просто посадить в землю, так что даже и хорошо удобрить, то ничего не происходит.

— Но если их несколько? Сергей Мокрицкий, вероятно, свое зерно тоже посеял?..

— К тому времени я уже отснялась в фильме. Ничего не было. И летом расстрелов не было. Это большое заблуждение. Я никогда не снимаюсь параллельно. Вот теперь я закончил работу в фильме, и мы начали репетировать «Солнечную линию».

— Вы познакомились с новым для вас актер. Должно что-то произойти, или можно обойтись и без этого?

— Конечно. Конечно, я приняла решение, с кем выйти на сцену. Нас называли. Мы вместе. Посмотри, что происходит. Все впереди.

— А иногда, что это за режиссер, что ты нашел в близости с партнером, с которым «песня» не было? Вплоть до того, что хотел отказаться от дальнейшей работы?..

— У меня такого не было. Со всеми можно найти контакт. Может быть, мне везет. Другое дело, насколько глубоко он будет. Не со всеми стали близкими людьми.

— Отыграете серии концертов — и все? Или «Солнечная линия», войдет в репертуар? После первых показов — 30 ноября, 1 и 12 декабря — только по одному спектаклю в месяц, как и планировалось.

— Вскрытие покажет. Мы восьмой год мы играем в «Варшавскую мелодию», и зал полный, требуя, чтобы играть чаще. Но времени нет, хотя и я хотел бы играть больше.

— И нет насыщения?

— «Варшавскую мелодию» поставил Сергей Голомазов. Его студентка Таня Марек режиссер-стажер, проходила практику, и все в эти восемь лет и продолжает работать на почти каждое выступление, устраивает настоящий разбор после его завершения. Если Таня не, мы это делаем без него. Я приезжаю в театр заранее, и мы сорок минут общения с Даней Страхования — о том, как, кто, жизнь идет, кто в каком сегодня состоянии психического… и Только после этого выходит на сцену. Это вопрос гигиены. Все, что в жизни семьи. Надо постоянно поддерживать огонь.

— А если его нет?

— Когда его нет, то уже не поддержишь. Если печка охлаждает — не загоришься. Вы должны поддерживать пламя, пока еще есть что-то в тебе. Спектакль требует постоянного взгляда со стороны. Почему наша «Шведская спичка» так долго работает? Никита Гришпун только в прошлом году, став художественным руководителем театра в Омске, не приходят на спектакли. А до этого она была почти на каждом, пока в нас не врос. Десять лет прошло. Трудно в сезон выпустить пять театральных премьер, потому что каждый спектаклю нужно еще год на полное развитие. Мы выпустили «кроличью нору», и только год спустя, она начала входить в руки, ноги, голову, обрастать мясом. Так и с «ГрозойГрозой» происходит. У нас в Ярославле недавно играл, и поняли, что более или менее встал на ноги. Это гораздо больше усилий, чем выпуск премьеры, — держать уровень, а еще лучше добавить с каждой постройки.

— В фильме «Кроличья нора» Митчелл вы смотрели до или после выпуска спектакля?

— Посмотрела на время выпуска, и фильм мне не понравился. Я не принял его внутреннее решение. Режиссер не попросил больше важных вопросов — оставил только историю ребенка, сбитого машиной. Но там не только в этом дело. А Николь Кидман, сыграл главную роль, — отлично, потому что она является Николь Кидман.

— Многие ваши коллеги и режиссеры намеренно не смотрят, работ предшественников, для поддержания чистоты восприятия материала…

— Мне это не мешает. Я то же не планирую кого-то повторить. Он должен понимать, что это еще одна цитата. Сколько поставить «Чайка» и «Три сестры», и у каждого рождаются совершенно разные произведения.

«На встрече актера и режиссера, как встречи мужчины и женщины»

— Интересно, как вы все успеваете: неторопливо заниматься, воспитывать детей, великолепный внешний вид и воспроизводиться в нескольких кинопроектах. Конечно, закончили картину «Эскиз» с Сергеем Мокрицким, недавно снялась у Андрея Прошкина в «Докторе » Рихтере»…

— У Андрея Прошкина я уже давно выстрелил. С фильмами такая история: ты работаешь три года в различных фильмах, а потом все они в одно время выходят. Только что закончил озвучание «Проект». Работа небольшое количество дней, но роль у меня очень неожиданной. Я за это обожаю Сергея Мокрицкого. У нас с ним были «Битва за Севастополь», «Я учитель», в настоящее время является третьей совместной работы «Эскиз» — и все это существенно разные истории. Сережа мне всегда предлагает что-то такое, в чем я себя никогда не пробовал. Для каждого исполнителя важно открывать себя. Очень часто используются накопленные вами навыки, твои способности и типаж, и Сергею Мокрицкому интересно открыть в меню что-то новое. Виктор Рыжаков предложил роль, о которой я никогда бы не подумала, что она моя. Чем ожидалось, — отказываюсь, потому что повторяться неинтересно. То, что вы освоили, второй раз не хочу. После фильма «Край» Алексей Учитель мне пять раз подряд предложили роль женщин в тылу врага. Я поняла, что больше таких героинь играть в принципе не буду. В противном случае фиксированной роли разбитной разведенки, русская баба…

— У вас есть один новый спектакль выходит в сезон?

— Один. Больше я не беру. Практика показывает, что один спектакль в сезон — оптимально. Вы не только выпустили спектакль, и забыл — надо его учить. По два раза в месяц я играю в Театре не Небольшой Бронной «кроличью нору» и «Варшавскую мелодию». Это достаточно. Но если бы вдруг появился сумасшедший и отлично предложение, то, вероятно, согласилась бы.

фото: Светлана Хохрякова
Юлия Пересильд на съемках фильма «Я-учитель» с сельским населением.

— А что вы все время пытаетесь найти? Недавно ваша успешная и талантливая коллега посмотрел фильм и под сильным впечатлением, не отступил от режиссера. Вы мечтаете о чем-то неизведанном?

— Вы говорите о фильм Кантемира Балагова? По-моему, это очень естественное желание для актера. Странно, если его нет.

— Но сейчас в актерской среде чаще сталкиваются с разным отношением к профессии.

— Я не сталкиваюсь. Там, где появляется — я оттуда ухожу. Понимаю, что это много, но чем больше ты с этим соприкасаешься, быстрее поставить его на тебе. Фильм есть молодые и талантливые режиссеры, и в театре происходят интересные явления. Вот их и надо придерживаться. Какой смысл кого-то осуждать?

— Вы снялись у Дмитрия Светозарова в «Белых ночах». Опять же есть «скорая помощь»? Это действительно вольный перевод фильма отца Светозарова Иосифа Хейфица?

— Почему опять? Когда он написал сценарий для «Белых ночей», еще не пришел «Аритмия». И это не вольный перевод фильма Иосифа Хейфица «День счастья». Я не знаю, почему об этом все время писать. Вместо того, есть атмосферные, ситуационной случайности.

— Вы играете за барышню из провинции?

— Да. Но она интересна тем, что у него отсутствует такое качество, как способность принимать решения. Она вроде Каштанка. Моя героиня — хороший человек, ее все беспокоит. А потому, что принимает решения, он не может, то так все закручивается, что все плохо. И она, как будто, не виноват. Таких людей много. Петербург стал одним из основных действующих лица. Герои много пешком по Дворцовой площади. Как для человека, который никогда не был в большом городе, чтобы быть там? Я помню, как я приезжала в Москву. Это для меня космос, хотя и сейчас я люблю Москву. Как я прошел по Камергерскому переулку, рядом с Художественным театром, остановился, каждый фонарь… Казалось, что это что-то невозможно.

— А теперь ставим крышку и пройти много не замечая?..

— Я не надеваю шапку. Меня никто не узнает. Нормально передвигаюсь. Интересно питерских парней: «Как вы живете в этом городе? Везде же, как в музее». Это иногда радует, а иногда подавляет, и ты должен визуально соответствовать тому, что вокруг. Но люди ничего не замечают. Я очень рада, что они встретились с Дмитрием Светозаровым. Он — умнейший человек. Как он разбирает сцены! Ему иногда говорят: «Давайте еще этот план берут». Он ответил: «Нет, он мне в сборе не нужен». Потому, что фильм уже появился в голове.

— Жаль, что снимает в последнее время исключительно серии. Понятно, что мастер и работает, как в большом кино, но, тем не менее остается в тисках телеформата.

— У нас будет четыре серии. Сейчас все радеют за аренду, а это включает в себя действия. Даже фильм «Холодное танго» Павла Чухрая, где я записан и в котором кажется, что он есть, собрались в больницу, и не так много. Очень сложная тема в нем затронута. Картина — о том, что не было и хороших и плохих. Советские солдаты, фашисты, литовцы, немцы, евреи — все по локоть в крови. И никто не готов признать, в Европе, например, что все они одинаково виноваты. Теперь хотят, чтобы Россия локоть в крови. Если в фильме что-то плохое о нас, то нам это не нужно, хотя мы и очень доступным. «Битву за Севастополь» из Украины, показала во всем мире. Это было именно в тот период, когда шла война в Донбассе, когда сожгли Одессу…

— Не было проблем из-за того, что в главной роли в этой картине?

— В связи с которыми они могли бы возникнуть? Людмила Михайловна Павличенко — Герой Советского Союза. Это же герой Украины, как и России, всех республик, входивших в СССР. Пытались организовать какие-либо провокации, но это глупо.

— Только упомянуть, Севастополь, вызывает эмоциональную реакцию.

— Но это личные проблемы тех, кто эту реакцию вызывает. Севастополь — героический город. Все это не имеет отношение ни к Майдану, ни к Антимайдану. Тем не менее, в интересное время мы живем…

— Пытались взять инициативу в свои руки, или оставаться барышней, которую пригласят?

— Все так естественно складывается, что я об этом даже и не думал. Ищу ли я в режиссеры? Очень хотела работать с Евгением Марчелли, четыре года назад говорила об этом руководителя Театра Наций Евгению Миронову. Сейчас я играю в спектакле «ГрозаГроза» в постановке Марчелли. Не могу сказать, что это моя инициатива. Не я принимал решение. Но я не могу пойти к какому-то режиссеру и убедить: «Дай мне с тобой работать». Мне кажется, что это неудобно.

— Но это невозможно, так как запускать проекты, а не ждать милости от природы.

— Почему? Как показывает практика, не всегда то, что вы хотите, не так ли. Вы можете на том, что смеюсь, но мне кажется, что встреча актера и режиссера, как встречи мужчины и женщины, которые стали парой. Кто-то идет на танцы «кому за 30», а кому-то мама ищет вторую половину, договаривается с кем-то, кто имеет хорошее: «Пусть их сосватаем». А можно ждать ответа из окружающего пространства. Творчество — та же история. Не нужно много шума, даже в тех случаях, когда возникают паузы и нет предложений. У меня в Театре Наций, четыре года не было шоу, а потом появилась «ГрозаГроза». Значит, эти четыре года что-то были не нужны. Вышла «кроличья нора», произошли и другие важные события. Ездить и переламывать судьбу — не совсем правильно. В начале февраля я должен выпустить спектакль «Каштанка» в Псковском драматическом театре в качестве режиссера.

— Детский?

— Нет. Текст в полном объеме чеховский, но на сцене будут только люди. Почему-то считается «Каштанку» работы для детей, но там такие серьезные темы поднимаются! В театре пока нет художественного руководителя, но приглашать интересных режиссеров, например, Даню Безносова.

— Кто там все решает?

— Дмитрий Месхиев серьезно этим занимается. Мы летом с ним встретились, и он предложил поиграть в Пскове. Но у меня много выступлений. Предложила что-то положить, она сказала, что давно хочу сделать «Каштанку».

— А вы говорите, что они работают проекты — не по вашей части…

— Это не запуск. В ближайшее время — желание отдать дань уважения то место, которое я люблю.

— Вы и актриса, и вдруг предпринять для фильма. Что это за амбиции?

— Нет амбиций. Это студенческий спектакль. Я бы художники с радостью выходили на сцену. Я говорю им: «Я счастливый человек. Так много раз в театре получила слухи». Я действительно никогда не иду в театр на отработку выступления, и всегда получать удовольствие от репетиции. Когда Кириллом Серебрениковым играл в Одессе «Фигаро», когда с «Рассказами Шукшина» ездили на Алтай, когда дни с Евгением Марчелли говорили и не могли оторваться, смотрели на часы и не понять, какое время суток, — это были самые счастливые моменты. Могу себе представить, что такое сидеть без ролей, когда тебе предлагают одно и то же. В значительной степени, все режиссеры приходят в театр, и думают о своих амбициях, хочу поставить хороший спектакль. Но должен быть художественный руководитель, который думает о актере, о том, что ему нужно играть, а что нет. Моя задача только одна: чтобы художники ловили неимоверный слухи о том, что играют. Я намеренно много дал роль на сопротивление, то, что они никогда не работали.

В Пскове много образованных, культурных людей, но молодежь вообще не идет в театр. Я очень хотела, чтобы они пришли именно на «Каштанку». Это литература, которую проходят в школе, и в связи с этим ее полезно смотреть, слушать, текст чехова. В то же время мне бы хотелось, чтобы после спектакля произошло молодежной тусовке, чтобы люди не расходились, что-то обсуждали. Вся эта история будет о рок-группу, про молодых людей.

— Значит, вы новую пьесу написали?..

— Нет. Полный текст чехова. Он так гениально! Как его изменить? Каштанка — это синдром. Я уже давно думал об этом товаре. Не могу объяснить, почему это долго сидит в моей голове. Мы все еще на трассе работали абзац. «Каштанка» — произведение не непосредственно, с двойной, так и тройной смысл. Я ни разу не видела выступления на «Каштанке».

— В любом случае, это интересно. Вы — молодец!

— Это мы будем еще посмотреть, какой я молодец.

— Если не сожрут вас, товарищи артисты.

— Не сожрут. Они меня любят. Мы уже с ними в Пушкинских Горах играл. Специально ездили туда на четыре дня, чтобы прочитать пьесу. Театр организовал путешествие музыкальный руководитель. Я сказала, что не дам ни копейки за установку, но независимо от того, что мы не может ответить «нет». Цель одна — я мечтаю видеть молодых людей в зале. В то время как его нет.

— На вас будет идти.

— Я там не играю, но готов до начала организовать выполнение, только бы молодые пришли. Театр после ремонта, в отличном состоянии. Свет настраивается по айпаду… В Пскове не так много культурных мест, где вы можете пойти. Как было бы прекрасно, если бы театр стал тусовочным, как «Фольксбюне» в Берлине, «Гоголь-центр» в Москве! То сразу сформировать костяк молодых, других людей.